Воспитательницы и нянечки о нас заботились, это правда. Как могли. И им было не до "сюсю-пусю", потому что нас много, и мы дети, то есть плохо управляемые. Это я сейчас понимаю, какой у них был адский, хотя и почётный труд. А тогда я не хотел говорить им "спасибо". Я не любил этот садик. Я хотел домой - к маме, папе и бабушке. В эти годы ребёнок ещё хочет быть с родителями, они ему интересны, они ему - всё.

В тот день я знал, что меня должен забрать папа. Поэтому, когда под вечер мы на музыкальном часе мы стали учить новую песенку, я пел её с чувством... глубокого удовлетворения, как было принято говорить в те времена.

Выглянуло солнышко,
Блещет на лугу.
Я навстречу солнышку
По траве бегу...

- Михайлов! Сегодня папа за тобой не придёт. Операция у него срочная в больнице.

День искрится радостью,
Вдаль меня манит,
Надо мною радуга
Весело звенит...

Я знал, что мой папа - детский врач, и я очень этим гордился. И я очень хотел, чтобы папа меня забрал. Но не придёт он в этот раз за своим ребёнком, потому что нужно спасти чужого...

Песенка про солнышко мне резко разонравилась. Серёжка, верный друг, видя мою печаль, всячески пытался меня развеселить. Переделывал слова песни: "Собрала в ладошку я чистую картошку", "Собрала в ладошку я чистое г..." (да, мы знали и такие слова). Надо сказать - у него получилось, мне стало чуточку веселее. И тут... пришёл папа. Я аж запрыгал, но папа не улыбнулся даже, он был серьёзным и уставшим. Уже по дороге домой я узнал от него, что оперируемого малыша спасти не удалось. Поэтому папа и смог за мной прийти.